- Антон, ты не врубаешься, для меня это важно, для души, - ответил Дылым. - Дылым, но тело, это же храм души, его надо в чистоте и порядке держать.
- Это все ваши восточные задрочки, а я потомственный христианин, вы все какой-то фигней занимаетесь, каратэ это дурацкое, поэтому мозги у вас набекрень и картины какие-то левые.
- Дылым, ты не прав, каратэ - это классная вещь, там можно одним ударом... - начал говорить Сергей, невысокий плотный парень, который занимался много лет вольной борьбой, а теперь каратэ. Под его могучими ударами осыпалась штукатурка в туалете, а соседи, которые жили над мастерской, постоянно приходили жаловаться, так как тот начинал тренироваться только в пьяном состоянии среди ночи.
- Я бокс люблю, - сказал Дылым, - и реакция у меня лучше. Ну давай слегка поборемся, ну давай! Минут через пять оба лежали запыхавшись в углу комнаты среди сваленных мольбертов и остатков оливье. Зрители аплодировали.
- Дылым, ты монстр! - сказал Сергей, вытирая кровь из носа и отряхивая штаны от салата.
- Та ты тоже здоров, сразу и не скажешь, - ответил Дылым, потирая шею, на которой остались отпечатки пальцев Сергея, - картина у тебя последняя неплохо получилась, кстати, что там за чудовище, опять какое-то восточное божество?
- Нет это пластилиновый пингвин, я таких делал для четырехлетнего племянника, внутрь пингвинов мы заталкивали туалетную бумагу, а потом поджигали с краешку, и у того из носа, рта, ушей шел дым. Я когда к нему приходил, он сразу кричал - давай пингвинов поджигать!!! Хороший мальчик.
Я прошлым летом желтухой болел. Лежу желтый на кровати в больнице, а тут племяшку привели. Он так осторожно - осторожно подходит и тихонько спрашивает:
“Сережа, а кто тебя сделал?”
Я не был готов к такому вопросу и ответил: ”Природа”... Тогда племяшка спрашивает: “А она кусается?”
- Клевая история, - сказал кто-то.
- А как зовут твоего племяшку? - спросил Дылым.
- Андрей, как и тебя.
- Андрюша... хороший мальчик, - ответил Дылым и смахнул слезу, - я люблю детей.
- А ты своего давно видел? - спросил Ашот.
- Та я вот... - тяжко вздохнул Дылым и развел руками.
- Времени мало... Ну ладно, кто со мной в церковь?
Вызвался Сергей сопровождать своего невыспавшегося пьяного друга. Но свежий воздух протрезвил их, а пение птиц настроило на благостный лад. Церквушка стояла почти в центре города среди деревьев парка. Недалеко от нее был стадион и расположились студенческие общежития, поэтому в церковь заходила кроме местных старушек еще и иностранная молодежь, и работники церкви относились ко всем очень лояльно.
Креститься Дылым начал еще издалека, и старался как-бы не замечать Сергея, который стал свидетелем этого таинства. Он подходил ко всем, подавал милостыню и рокотал тяжелым басом о душе, о празднике. Потом купил кучу пасок и десяток крашенных яиц. После того как их посвятили в церкви он выслал Сергея наружу с яйцами и пасочками и попросил подождать его, пока служба закончится. Служба закончилась нескоро. Сергей разомлел под весенним солнышком и рокотом богомольных старушек. Он съел кусочек пасочки и два свяченых яичка. Скорлупки от яичек он намеревался выбросить в ближайшую урну, до которой было метров десять. Но это было в лом. В лом вставать было, поэтому скорлупки Сергей положил себе в карман. Наконец из церкви вышел Дылым, он посмотрел в его сторону нежным невидящим взглядом и отойдя начал креститься под уважительными взглядами старушек. В это время в ворота церкви вошла робкая стайка панков. У них у всех были крестики, явно у них были наилучшие намерения. “Не к добру,” - подумал Сергей, он знал, что Дылым недолюбливает панков, хиппи для панков - что гуси для свиней. Дылым тоже их заметил и отвернулся, чтобы не видеть их, он не хотел их видеть. Но ребята почему-то не вошли в церковь, а остановились у ворот и, пошептавшись, посмотрели в сторону Дылыма. Через некоторое время от компании отделился самый храбрый панк и подошел к нему. “Батюшка! Можно вам задать несколько вопросов на религиозную тему?”
Дылым не любил панков, тем более храбрых. Он медленно повернулся, взгляд его застыл на сережке, продетом сквозь бровь.
- Так как, батюшка? - панковское хамство давало о себе знать.
- Какой я тебе батюшка, вали отсюда, придурок!
Парень пожал плечами и отошел к компании, через некоторое время те, хихикая, ушли.
- Ну блин, не люблю панков, всю малину обосрали, ну чего они шляются, - жаловался Дылым на жизнь Сергею, когда они возвращались назад.
- Церковь - это святое место, а не тусовка, у них отношение к ней не то, это же выродки. - Дылым, ну нельзя же так, это сейчас мода такая, ты же всю жизнь хиппи был и тебя же первого уродом считали.
- А кто считал? Все эти же коммуняки, да комсомольская братва... а хиппи это другое, это любовь, любовь, цветы, музыка, музыка, это культура была...
- Ну да, любовь, перетрахал под горячую руку пол института, конечно комсомольцы недовольны были. Наверное недотрахал, замаливал этот грех наверное. Спросят у тебя на том свете - Дылым, что же это ты подкачал, почему не со всеми женщинами переспал? -
Кто давал, с теми и спал.
- А что же с Нинкой не спал, она же влюблена была?
- Ты не в курсе, она встречалась с парнем, который в Израиль уехал, я уважал этого парня, ему перед отъездом обрезание сделали, так бедняга мучился.
- А... это тот, которого ты салом накормил?
- Ну ладно, был грех... Он был пьяный и очень кушать хотел, так я ему, кстати, не сало дал, а бутерброд со свиным паштетом.
- Ты человек контрастов, то величие и красота и мыслей и поступков, то что-то гаденькое. Настоящий Достоевский типаж. Было тепло, Сергей и Дылым брели среди весенних луж, каждый ел по пасочке. - У нас вино осталось, две бутылки кагора, я его на этот случай припас, - сказал Дылым, - Сейчас придем, расслабимся, поспим и праздник отметим. Сергей был согласен, он любил кагор и мечтал хоть немного выспаться. А сейчас они шли по улице и каждому второму говорили: “Христос воскрес!” Внезапно из-за угла дома послышался смех и им навстречу вышла компания панков, ребят и девчонок, которые подходили к церкви. Дылым отвернулся, он знал себя, Сергей тоже отвернулся, он знал Дылыма, обычно такие встречи ничего хорошего не сулили... но не портить же такой день. Вдруг кто-то из панков тихонько сказал:
“Батюшка идет”. Тихонько сказал, можно было бы и не услышать. Но Дылым услышал. Перед этими сопляками стоял уже не "батюшка", а Илья Муромец в боевой стойке. Массивный серебряный крест сверкал на волосатой груди, татуировка змеи зловеще шевелилась на нем, налитые кровью от злости, вина и бессонной ночи глаза не предвещали ничего хорошего. А ну, шпана...
Но времена меняются, поединка не вышло. В результате кто-то брызнул в лицо Дылыму из газового баллончика, а попытка догнать хоть кого-то из убегающих врагов у Сергея не имела успеха, он был слишком массивным и слегка хромал. Дылым выл как раненый медведь, пока Сергей не окунул его лицом в ближайшую лужу. Наконец боль утихла. Прохожие уважительно переходили на другую сторону дороги, видя огромного бородатого человека, стоящего на четвереньках и опустившего лицо в лужу, и его приятеля, черпающего ладонью воду из лужи и умывающего его как младенца. Наконец они сели на асфальте.
- Всю жизнь бы так сидел, - говорил Дылым, вытираясь полой куртки, - теплая весна сейчас.
- Серега, Андрей, что с вами? - раздался женский голос.
Это была Нина из института, в руке у нее был маленький мольберт и рулон ватмана. На фоне солнца она была прекрасна, ее платье слегка просвечивалось, а волосы сияли ярким ореолом вокруг головы.
- Нинка, стой так, не уходи, умоляю, - застонал Сергей, продолжая сидеть на асфальте. Дылым, глаза открой, такое раз в жизни бывает!
- Серега, я вижу. Нинка, не смотри, что мы в грязи, просто Бог нас создал из грязи и... звездной пыли. Здесь и сейчас. Нинка, мы новорожденные младенцы, мы любим тебя!
- Идем к нам кагор пить, Христос воскрес!
- Воистину воскрес! Вообще-то я спать, ну ладно. Вечером они пили кагор. Дылым был вежлив и элегантен, он переоделся в свой выходной костюм и показывал Нинке свои шедевры. Нинка сверкала в темноте своими белоснежными зубами, было слышно, как они касаются края бокала, такая тишина была. Ее лунный взгляд плавно скользил по картинам Дылыма, по экзотической комнате, пропахшей вином и масляной краской, но чаще всего он задерживался на татуировке змеи на груди Дылыма.
- Пойду погуляю, - сказал Сергей и вышел на улицу, в ночной город. Небо было полно звезд. Млечный путь неподвижно светился на нем. Внезапно Сергей нащупал что-то острое в кармане и вытащил оттуда пригоршню скорлупок от пасхальных яиц. Размахнувшись он бросил их в небо. Они навсегда рассеялись в Млечном пути среди звездной пыли..... ... продолжение далее еще на 70 страницах.
Загрузить книгу [Формат файла - PDF. Размер файла - 14 Мб.]
С уважением Борис.